Cпектакль Russophobia финского театра Telakka, поставленный российским режиссером Варварой Фаэр по пьесе украинского драматурга Максима Курочкина.
Где: Театр.doc (Москва, Малый Казенный переулок, 12)
Когда: 23 и 24 марта в 20:00
О чем: о схожести войн в Финляндии и в Донбассе, о том, как Курочкин из Москвы в Киев вернулся, и о том, чего нельзя забывать.
Постер к спектаклю. Теперь это не только про финнов, но и про нас
Это не русофобия, а «рюссяфобия»; дьявольская разница. Ryssä по-фински – приблизительно то же самое, что «кацапы» или «москали» по-украински. Бранное прозвище русских. Слово, которое финны сейчас боятся произносить.
Пожалуй, правильно делают. Все-таки приличные люди стараются избегать инвективной лексики, основанной на неприязни по национальному признаку. Мы же не будем говорить, что кацапский режиссер поставил пьесу хохляцкого драматурга в чухонском театре, правда?
Лучше мы скажем, что режиссер постановки Варвара Фаэр – одна из основателей московского Театра.doc, киевлянин Максим Курочкин – один из самых ярких драматургов на постсоветском пространстве, а Telakka – лучший театр Финляндии 2016 года. В общем, спектакль не рядовой.
Можно сказать, что Антти Маккойнен исполняет роль Максима Курочкина
Russophobia – вербатим. То есть постановка, в основу которой положены документальные свидетельства. Если сравнивать объемы финских и украинских монологов, то получится где-то 50 на 50. Вот только персонажей-финнов в спектакле много, а персонаж-украинец – один-единственный.
Финны вспоминают ужасы Зимней войны 1939-1940 годов, рассуждают о современной политике, рефлексируют по поводу своих судеб. Несколько социальных типов, поведенческих паттернов, идеологических конструктов. Не то чтобы панорама, но картина объемная.
Украинского персонажа можно без обиняков называть Максимом Курочкиным. Со сцены звучит история собственной жизни автора: пробы пера, учеба в Литературном институте, первые успехи, статус одного из ведущих русскоязычных драматургов современности. Наконец, покупка квартиры в Москве.
Диалог человека с экраном трудно назвать равноправным
А потом внезапная катастрофа: бойня в центре Киева, аннексия Россией Крыма, инспирированная Кремлем война в Донбассе. Часть друзей превращается в путинские подстилки, родная жена оказывается ватницей. Оставаться в Москве невыносимо. Прежняя жизнь рассыпается в прах.
Курочкин честно признается, что своей пьесой он во многом недоволен. Называет ее попыткой отчаянно прокричать то, о чем слишком долго приходилось молчать. Сетует на ее эмоциональность, на то, что вопросы в ней преобладают над ответами.
Может, и зря сетует: вопросы – дело полезное. Особенно вопросы к самим себе, однако до этого, похоже, еще далеко. Пока что мы задаем вопросы нашим приятелям-европейцам, сопоставляем их опыт с нашим.
Да, между тогдашней финской и нынешней донбасской войной параллелей предостаточно. В обоих случаях агрессия большой страны против малой, циничное пренебрежение нормами международного права, пропагандистская кампания, построенная на бессовестной лжи.
Постер к спектаклю, проясняющий смысл названия
Однако различий тоже хватает. Главное очевидно: их война давно закончилась, а нашей конца-края не видно. То, о чем мы невпопад кричим, они предпочитают лишний раз не проговаривать. Наша война для них чужая, и неужели с этим ничего не поделать?
Конечно, можно углубиться в историю. Напомнить, что ценой героических усилий Финляндия отстояла свою государственность, но потеряла десятую часть территорий. Провести еще одну параллель между нами и ними.
Нам это вряд ли поможет. Сколько бы ни было сходств, каждая ситуация уникальна. Путин не Сталин, Россия не СССР, украинцы не финны, 2018-й не 1940-й, готовых решений нет.
Но штука в том, что этот спектакль не совсем про нас и очень-то не для нас – он про них и для них. Он о том, что раны затягиваются, боль утихает, а память оказывается предательски короткой. Что обыватель – это прежде всего забыватель.
Авторы спектакля Максим Курочкин и Варвара Фаэр
Только давайте отделять зерна от плевел. Нежелание финнов называть русских бранным прозвищем не есть великая беда. Настоящая беда – неразличение зла. Признание за ним каких бы то ни было прав и резонов. Подмена принципов нравственности и закона геополитическими интересами.
Russophobia – это послание и предупреждение. Смотрите, дорогие финские друзья, ваш восточный сосед снова обернулся монстром. Не сомневайтесь, это вас тоже касается. Учтите, несмотря на все различия, сейчас в Украине он делает приблизительно то же, что делал в Финляндии 80 лет назад.
Вспомните, как это было. Имейте это в виду.