Потоптавшись по Чехову, Набокову, Жарри и Сарамаго, театр «Мизантроп» добрался до античной классики. В черном кубе на Андреевском спуске можно увидеть и услышать «Орестею», спектакль, поставленный Ильей Мощицким по мотивам одноименной трилогии Эсхила.
Где: Театр на Подоле (Андреевский спуск, 20б)
Когда: 25 января в 19:00 и 26 января в 18:00
Пока царь Агамемнон сражался на Троянской войне, царица Клитемнестра сошлась с его кузеном Эгисфом, поэтому вернувшегося из похода мужа ей пришлось зарубить топором. Их сын Орест, спасенный своей сестрой Электрой, вырос на чужбине. Достигнув зрелости, он получил от дельфийского оракула приказ отомстить за своего родного отца. То есть убить свою родную мать.
Чтобы Оресту пришлось убить Клитемнестру (Полина Снисаренко), Клитемнестра должна была убить Агамемнона (Павел Алдошин)
В «Орестее» Эсхила еще много перипетий, но для восприятия «Орестеи» Мощицкого их помнить не обязательно. Достаточно знать, что основой для постановки послужила античная трагедия. Жанр, где одним из ведущих является мотив неотвратимости рока. Где человеку надлежит исполнять волю богов, обычно конфликтующих между собой и ставящих перед простым смертным трудноразрешимые задачи.
Орест (Артем Куруоглу) появляется на сцене не только голый и в трусах, но и во вполне древнегреческом прикиде
Мощицкий не рассказывает историю, а предлагает вариации на тему
«Орестея» «Мизантропа» не нарративна, а иллюстративна, она как бы палимпсест. Проще говоря, Мощицкий не рассказывает историю, а предлагает вариации на заданную мифом тему. В ход идет множество средств: видео, компьютерная графика, музыка (живая вокальная и записанная дигитальная), танец (и примкнувшие к нему пластические этюды), сценическое движение (актеры много ходят туда-сюда по всей ширине сцены). И надо сказать, все средства хороши.
«Мизантропы» всегда делали «другой» театр (современный, актуальный, альтернативный, экспериментальный, эпатажный; продолжите сами), но благодаря Театру на Подоле у них впервые появилась возможность сделать его на хорошем техническом уровне. С качественным звуком, с приличной машинерией, с мультифункциональным прозрачным экраном на авансцене. Получилось красиво: мультимедийное действо «Орестеи» перманентно впечатляет, нередко завораживает, а порой и вовсе гипнотизирует.
Это сцену можно назвать «Мама, роди меня обратно». В роли Орестовой мамки, то бишь кормилицы, Светлана Телеглова
От космического ужаса до земной суетности и тщеты
Видеопроекция с клубящимися на заднике волнами напоминает одновременно о Харибде и Солярисе. Музыка Дмитрия Саратского задает для каждой сцены нужную атмосферу – от драматической сосредоточенности до фиглярского сарказма, от космического ужаса до земной суетности и тщеты. Разноязычные тексты (латынь, древнегреческий, украинский, русский, кажется, еще и английский) время от времени напоминают о том, что пьесы все-таки состоят из слов.
Впрочем, со словами «мизантропы» не церемонятся. В одних сценах актеры произносят их с нарочитой монотонностью, не делая разницы между предлогами и существительными. В других речь лишается горловых звуков и редуцируется до поцокиваний с пощелкиваниями. Вообще Мощицкий при каждом удобном случае напоминает о том, что слова сильно поистерлись, что они теперь мало что значат. Поэтому на первом месте в «Орестее» – движения тел.
Один из ударных фрагментов спектакля – танец Ореста и Электры (Татьяна Теслюк)
Тела сначала одетые, потом в обтягивающем белом белье, потом (ну наконец-то!) обнаженные. Прежде всего, мужское, Орестово (Артем Куруоглу), за ним уже все прочие. Думаете, это эротично? А вот и нет, эроса в постановке Мощицкого с гулькин хер, однако и танатоса, несмотря на два эсхиловских убийства, не намного больше. Да, постановка начинается видеороликом с младенцем, и все же «Орестея» не о начале и конце человеческого бытия, а о том, что между ними.
Получи, дурачок, и давай танцуй дальше
Между ними все довольно печально. Человек мал, слаб, гол и бос. Экзистенция его полна страстей, преимущественно низменных и порочных. Живешь себе помаленьку – и тут тебе говорят: а поди-ка убей свою маму. И ты идешь и убиваешь, потому что такова воля богов. В одном из эпизодов «Орестеи» эта самая воля предстает как видеопроекция похожей на курсор руки, то тычущей герою указательным пальцем, то раздающей ему щелбаны. Получи, дурачок, и давай танцуй дальше.
Три эпизода спектакля отозвались смехом зала: это ироническая лекция о комплексе Электры по Фрейду, спич про тусовку богов на Олимпе, переходящий в развеселую дискотеку, и сцена с начальником хора (неизменно демонический Павел Алдошин), спускающимся с небес на трапеции. Подсыпать в античный пафос современного стеба – дело надежное, выигрышное, и все же комические обертоны в постановке Мощицкого немногочисленны и лишь подчеркивают пессимизм ее месседжа.
Обнаженные люди на сцене и воронка вечности на экране задника. Так и живем
Как утверждает Электра в финале спектакля словами классика немецкой драматургии Хайнера Мюллера: «Истина откроется вам тогда, когда ворвется в ваши спальни с ножом мясника». «Мизантропы» обещают и торжественно клянутся: все будет плохо, зато красиво. Расслабьтесь и наслаждайтесь. Dance, dance, dance.