Перед каждым спектаклем Дикого театра к сцене со вступительным словом выходит его основательница и руководительница Ярослава Кравченко. На всякий случай она предупреждает зрителей, что их чувства могут быть оскорблены, и напоминает, где находится запасной выход.
Персонажи ни разу не матерятся
Перед началом «Асексуалов» Кравченко – сюрприиииз! – заверила публику, что этот спектакль для Дикого необычный: его персонажи ни разу не матерятся. Ага, смекнули завсегдатаи, если тут никто не матерится, значит, кто-то обязательно разденется.
Бенто (Александр Рудько) и Санди (Елизавета Цилык) в начале действия больше похожи на роботов, чем на людей
Где: Сцена 6 (ул. Васильковская, 1)
Когда: 14 февраля и 21 марта в 20:00
Дикий потому и дикий, что всегда берется за темы скользкие, неудобные, болезненные. Здесь открыто и неполиткорректно высказываются о том, о чем в других театрах предпочитают помалкивать – об отечественной политике («Ла-ла-лай-но»), об украинском национализме («Кицюня»), о проблемах ЛГБТ («Том на ферме», «Гей-парад»), о гендерных стереотипах («Быть снизу», «Женщина, сядь»). Практически во всех спектаклях Дикого присутствуют сексуальные мотивы. Неудивительно, что в его репертуаре появилась постановка, где тема интимных отношений стала основной.
Будущее без любви и секса
Точнее будет сказать, это тема их полного и безоговорочного отсутствия. Игорь Билиц поставил «Асексуалов» по пьесе Максима Курочкина «Класс Бенто Бончева», антиутопии, в которой изображено будущее без любви и секса. Представьте себе какой-то там двадцать энный век, напрочь лишенный представления не только о любовных переживаниях, но и о половых контактах. То есть фаллосы и вагины у обитателей этого дивного нового мира, как ни странно, имеются, но принцип их взаимного применения им, как ни удивительно, неведом.
Профессор Тирс (Руслан Гофуров) тоже раздевается до трусов, но это не так интересно
Если спросить этих постлюдей, откуда берутся дети, они со знанием дела перечислят неизвестные нам, дуракам, тридцать четыре способа научно-медицинского оплодотворения, среди которых не будет хорошо известного нам, пошлякам, коитуса. Сей отвратительный негигиеничный акт считается выдумкой авторов порнографических фильмов, которые изучают студенты профессора Тирса в рамках курса «Теория полового расслоения». Тирс убежден, что в былые времена любовь и секс действительно существовали, его ученик Бенто считает, что все это сплошной фейк. Но вот однажды на велосипедной стоянке Бенто случайно знакомится с миловидной девушкой Санди…
«А что это у тебя там такое?», будто бы спрашивает Санди у Бенто
Утюг, не поморщившись, начнет вещать противоположное
Антиутопии бывают разные. Эта совсем нестрашная, довольно умозрительная и не слишком правдоподобная. Курочкина интересует не столько мир без вот этого всего, сколько победные марши социальных трендов, сметающие все на своем пути. Если нынче секс в опале, о том, что его не существует, вам будут сообщать из каждого утюга, если завтра он окажется в фаворе, утюг, не поморщившись, начнет вещать прямо противоположное. Важная деталь: если у Оруэлла или Замятина конфликт индивидуума с социумом заканчивается для первого плачевно, то у Курочкина конфликта почти нет, а те, кто не вписывается в тренд, могут преспокойно жить частной жизнью, не волнуясь о своей безопасности. Между прочим, не такое уж плохое будущее.
К оргии готовы. В мире асексуалов начинается сексуальная революция
Билиц поставил в точности то, что написал Курочкин. Действие изрублено на мелкие эпизоды без логических склеек – в пьесе они именуются флэшами, их там аж 48. Актеры ходят гуськом, уткнувшись в гаджеты, и демонстрируют механическую бесстрастность. Тирс и Бенто пару раз напиваются – соответственно актеры Руслан Гофуров и Александр Рудько старательно изображают пьяных. Оформление сцены минималистское, какие-либо предметы на ней отсутствуют. Одежды на всех белые, как и должно быть в благополучном будущем (сценограф и художник по костюмам Тая Карась). Финал хореографического этюда задействованные в спектакле девушки исполняют топлесс. Предчувствия завсегдатаев не обманули: отсутствие ненормативной лексики Дикий успешно компенсировал обнаженкой.
Такой soft и gently, что почти romantic
Дело, конечно, не только в лексике, но и в общей атмосфере. Обычно спектакли Дикого эпатажны и брутальны, этот же такой soft и gently, что почти romantic. А еще он вполне оптимистический: не волнуйтесь, любовь и секс никуда не денутся. Разве что на недолгое время и не при нашей жизни.
Фото: Алексей Товпыга