Жанр премьерного спектакля худрука Молодого театра Андрея Билоуса обозначен в афише как «Исповедь врага без антракта». За основу постановки режиссер взял пьесу российского драматурга Владимира Зуева «Мамочки», посвященную событиям чеченской войны, но переместил действие в нынешний Донбасс. В результате история о трагедии солдатских матерей приобрела совершенно иное звучание.
Когда: 10 сентября, 19:00
Где: Молодой театр (ул. Прорезная, 17)
Спектаклей о войне в Донбассе на столичной сцене раз-два и обчелся. Из резонансных можно вспомнить разве что «Саша, вынеси мусор» в том же Молодом и «Плохие дороги», прописавшиеся теперь в Театре на левом берегу Днепра; характерно, что обе пьесы сочинила Наталья Ворожбит, а поставила Тамара Трунова. Украинские драматурги о нашей войне то ли не пишут вовсе, то ли пишут хреново. Украинским режиссерам приходится обращаться к российским пьесам и переиначивать их на свой лад.
В драме Зуева четыре женщины ищут в Чечне то ли своих сыновей, то ли их останки. Сыновья тоже присутствует – в виде трупов. Загробный мир наделил их способностью коммуницировать друг с другом и совершать некоторые действия при помощи воображения: мысленно пить водку, мысленно курить, мысленно трахать баб. Еще они пытаются явиться матерям во снах, но получается не очень. Мир мертвых с миром живых почти не пересекается. Единственный способ для мамочек снова обрести сыновей – это, как и они, умереть.
Мертвец Сергей (Алексей Тритенко) и мертвец Андрей (Марк Дробот) – гримеры поработали на славу
Начальные эпизоды «Добро пожаловать в ад» выглядят мощно. Тусклый свет, гнетущий звуковой фон, стрекот отдаленной канонады. Из реквизита на сцене только продолговатые металлические ящики-гробы, издающие при перемещении дикий грохот. Разговоры мамочек перемежаются беседами мертвых воинов. Матери на грани отчаяния – они тут уже год, и у некоторых едет крыша. Убитые сыновья выглядят пострашней, чем зомби в какой-нибудь «Живой мертвечине».
Сценография спектакля (художник Борис Орлов) – одна из самых сильных его сторон
Первая треть спектакля Билоуса действительно впечатляет. Живых мамочек жалко, мертвых сыновей тоже, на коже мурашки, в горле комок. Потом все меняется. Видите ли, когда строку диктует чувство патриотизма, то искусство обычно кончается и на смену ему приходит идеология.
Зуев писал свою пьесу по горячим следам чеченской войны, но Чечня в ней ни разу не упомянута и примет времени почти нет. Сам автор подчеркивал, что «Мамочки» посвящены не войне, а любви и преданности, неразрывной связи между матерями и сыновьями. Однако для Билоуса универсальный характер и антивоенный пафос «Мамочек» не годился. Целью режиссера было политическое высказывание со всей его плакатной ясностью и однозначностью.
Старшенькая – замечательная актерская работа Наталии Клениной
Поэтому в спектакле появляются конкретные топонимы. Матери находят и зачитывают письмо на украинском, причем их русский акцент от начала чтения к концу ощутимо уменьшается. Бьющаяся в истерике журналистка толкает перед камерой старую байку про распятого мальчика. Убитые русские солдаты возмущаются тем, что «ихтамнет» и называют Путина хуйлом. Периодически на сцену выходят украинские бойцы, излучающие мужество, благородство и моральную правоту.
Трагические образы матерей Билоус пересматривать не стал. А вот все прочие персонажи, получив клеймо врага, сделались вдвое неприятней, чем в пьесе. Безрукий Коля стал гротескным дурачком, сиплый Сергей – фанатичным воякой, сгоревший в танке Андрей – конченым пошляком. Журналистка превратилась не только в истеричку, но еще и в бессовестную сучку. Ее оператор и по совместительству муж Денис не просто сетует на то, что у них нет детей, но в порыве неожиданной для такого рохли животной страсти сдирает с пьяной супруги штаны и принимается делать их прямо здесь и сейчас.
Мерзкая Журналистка (Дарья Барихашвили), ее пухленький муж Денис (Артем Мартынишин) и три мамочки: Старшенькая, Младшенькая (Елена Куликовская) и Роза (Елена Кружилина)
После всего этого смена названия вполне очевидна: это, конечно, уже никакие не «Мамочки», а самое что ни на есть «Добро пожаловать в ад». Кстати, мертвые в этом аду ужасно ругаются, в спектакле Билоуса слово «блядь» звучит, наверное, чаще, чем во всех постановках Дикого театра вместе взятых. Режиссеру нужно было показать, что русские враги – люди очень грубые, и он со своей задачей успешно справился.