Театр на левом берегу Днепра открыл сезон премьерой своего нового главного режиссера Тамары Труновой по пьесе современного финского драматурга Сиркку Пелтолы. Простая история об одиноком пожилом мужчине, который потерял свой социальный статус и умер от бессмысленности жизни, обросла режиссерскими фижмами и брыжжами. Постановка «Гарантия 2 года» по драме «Человечный человек» получилась фирменной труновской – с подвыподвертами, примочками и перекидачками.
Когда: 22 сентября, 19:00
Где: Театр на левом берегу Днепра, Броварской проспект, 25
Пьеса Пелтолы вполне внятная и рациональная. Жил-был дядечка Райне Куккиа, работал в муниципальном совете, обитал с женой в респектабельном коттедже, с сыном и его семьей виделся редко, но как-то по этому поводу не парился. Потом из-за сокращения штатов Райне уволили, жена его бросила, ему пришлось переехать в тесную городскую квартирку и устроиться продавцом пылесосов. Тогда-то Райне ощутил, что ему за шестьдесят, что он бесконечно одинок, что жизнь потеряла вкус и смысл. И стал Райне делать добрые дела, потому что больше делать было нечего.
Можно представить, как выглядела бы постановка «Человечного человека», если бы за нее взялся режиссер-традиционалист. Клерки Джими и Янника, принимающие Райне на работу, вели бы собеседование в офисе и имели бы ровно тот вид, который положено иметь эйчарам при исполнении. Арендодатель Калеви Кярпянен оказался бы, как и написано у Пелтолы, развязным и трепливым толстячком. Разговор Райне с бывшей женой Паулой состоялся бы за столиком кафе; актеры бы аккуратно произносили положенный текст, старательно артикулируя психологические нюансы.
Почему головы Джими и Янники оказались под мышками у Райне (Анатолий Ященко), знает только Тамара Трунова
Ясное дело, что у Труновой всего этого скучного-обычного-очевидного быть не могло. Ее Райне (Анатолий Ященко) первый раз выходит на сцену с монологом Гамлета, что должно задать спектаклю соответствующий масштаб. Ее Джими и Янника лишены индивидуальностей, это безликие фигуры, исходные функции которых, не зная текста пьесы, понять трудно. Ее Калеви (роскошная работа обычно сдержанного Константина Костышина) – сущий шут гороховый, своего рода антагонист, оттеняющий печальную серьезность центрального персонажа. Во втором действии Калеви вырядится в костюм рождественского оленя с рогами и милым хвостиком – фарс так фарс, чего уж там.
Эксцентрику в «Гарантии» выдает Константин Костышин в роли Калеви Кярпянена. Сейчас он изображает мопед.
Главный герой пьесы Пелтолы – действительно Райне Куккиа. Он и в самом деле человек хороший, добрый, душевный – как и сказано в названии, человечный. Он готов пожертвовать своими интересами ради бывшей жены, которую до сих пор любит. Он оплачивает счета взбалмошной соседки, просто потому что она взбалмошная и ее жалко. Он пытается наладить отношения с сыном, и не его вина, что получается не так, как хочется. Он как может утешает 14-летнюю внучку Райсу, такое же одинокое и неприкаянное существо, как и он сам.
Бывшая жена Райне Паула (Леся Самаева) убеждается в том, что счастливые воспоминания сделаны из пластика
А вот главный герой спектакля Труновой – не человек, а комплекс понятий: одиночество, отчужденность, эгоизм, холодность, бездушие, пустота. На сцене большими буквами написано HUMANITY, во втором отделении такая же надпись обнаружится на спине куртки Райне, но это не утверждение, а крик отчаянья. Вся атмосфера спектакля свидетельствует о том, что humanity ни хрена не работает. Взбалмошная соседка живет своей взбалмошной жизнью, жена не вернется, с сыном общего языка не найти. Вроде бы налаживается какой-то контакт с внучкой, однако на ее мрачной физиономии ни разу не появится даже слабого подобия улыбки. В спектакле девочка, похоже, еще и беременна – Тамара, мне не показалось, правда?
Внучка Райса (Оксана Жданова) в Деда Мороза не верит. В оленя тоже не очень
На носу Рождество, Райне одевается Дедом Морозом, но внучка заявляет: «Я в мороз верю, а в деда нет». Мороза в «Гарантии» столько, что не поверить в него нельзя: действующие лица и впрямь какие-то или отмороженные, или притрушенные, зачастую они выглядят как зомби, между ними не тает лед, а живое общение заменяет просмотр «Санта-Барбары». Фирменные телодвижения, которыми отличаются труновские спектакли, персонажи совершают, кажется, именно потому, что слова, как и жизнь, потеряли смысл и уже не в силах помочь.
Если верить рекламе, «останнє місце» – это райские уголки Доминиканы. На самом деле это загробный мир
Когда-нибудь какой-нибудь ушлый театровед напишет монографию «Подвыподверты, примочки и перекидачки в творчестве Тамары Труновой», и туман режиссерских замыслов наконец-то прорежется светом научной истины. Сама Трунова уверяет, что в ее постановках любой актерский жест, любой мах рукой и дрыг ногой не просто так, а тщательно продуман. И не только уверяет, но и дает гарантию. На этот раз – два года. Как на те пылесосы, которые продавал Райне Куккиа, пока не умер.
Фото: Настя Мантач