16 декабря в Театре на Подоле в рамках одного не имевшего названия проекта состоялись два имевших названия мероприятия. Сначала зрителям, которые заполнили зал меньше чем наполовину, была предложена перформативная лекция Виктора Вилисова «Тело театра на ужин». Затем состоялся спектакль театра «Мизантроп» «Дуб Майкла Крейг Мартина», созданный Ильей Мощицким. Вилисов убеждал слушателей, что старый театр никуда не годится. Мощицкий показывал, что именно идет ему на смену.
Виктор Вилисов, автор лекции-перформанса «Тело театра на ужин», убежден, что старый театр – г**но и надо делать новый. Вилисов живет в Петербурге, он – театральный блогер, критик, писатель, культурный организатор, автор скандальной книги «Нас всех тошнит. Как театр стал современным, а мы этого не заметили». Первое предложение названия – цитата из Хармса, кто не знает, погуглите, там как раз про театр. Вилисову всего 23, он субтильный, небольшого роста, в очочках, этакий дерзкий ботан. На сцену во время своей лекции радикальный новатор почти не выходил. Текст, перемежавшийся видеонарезками, нужно было читать с экрана.
Эта лекция не простая, а перформативная: самого лектора на сцене вы почти не увидите.
Вилисов полагает, что современный театр – единственное из искусств, которое творится «здесь и сейчас». Современному театру не нужны сцена и зрительный зал, все эти глупости в прошлом. Современный театр можно устроить в любом месте: в заброшенном помещении завода, на пляже, на крыше дома твоего. Содержание высказывания Вилисова интересует постольку-поскольку: для него важна прежде всего форма. Шекспира с Мольером, весь этот унылый нафталин, по мнению Вилисова, нужно сбросить с парохода современности. Функции зрители тоже следует радикально поменять: теперь ему полагается быть полноправным участником действия.
Публика в зале собралась очень разная. Молодежь поддерживала наезды Вилисова одобрительным хохотком. Театральные критики и режиссеры по большей части хмыкали: вилисовский радикализм выглядел для них чересчур юношеским и раздражающе категоричным. Можно понять и тех, и других. Да, от традиционного театра, особенно в его постсоветском изводе, и впрямь тошнит, но широкие зрительские массы предпочитают привычную тошноту любым новациям, так что старый добрый театр никуда не денется. При этом Вилисов во многом прав: актуальные перформативные практики, что в России, что в Украине, покамест редкость, и это не есть хорошо.
Режиссер объясняет новоявленному актеру Алексу, что и как он должен делать.
Последовавший за лекцией спектакль «Дуб Майкла Крейг Мартина» стал иллюстрацией к тезисам Вилисова. Режиссер театра «Мизантроп» Илья Мощицкий пригласил на сцену добровольца по имени Алекс, которому на протяжении полутора часов надлежало послушно выполнять всевозможные указания: зачитывать текст по выданной бумажке, озвучивать фразы, услышанные в наушниках, повторять реплики, сказанные режиссером, изображать игру на рояле, ощупывать предметы из коробки, мыть ноги в тазу и т.д. При этом новоиспеченному актеру строго запрещалось актерствовать: попытки играть «как в театре» Мощицкий жестко пресекал.
А потом они танцевали. Танец был сдержанный, суровый, мужской!
Самое интересное в спектакле по пьесе Тима Крауча – двойственное положение исполнителя, о чем напрямую сказано в постановке. На самом деле, оно даже не двойственное, а тройственное: пред нами 1) 42-летний мужчина, у которого в автокатастрофе погибла дочь; 2) актер, играющий этого мужчину; 3) случайный человек, вызвавшийся выступить в роли актера, играющего этого мужчину. Реплики режиссера периодически сбивают с толку: не всегда понятно, к какой из трех ментальных ипостасей одного и того же физического объекта они относятся. «Да ты же обосрался! Ты же весь в дерьме!» – заявляет Мощицкий, и, похоже, Алекс готов поверить, что это не про его персонажа, а про него самого.
Самый трогательный момент спектакля. Предметы, переданные Алексу в коробке, оказываются детскими игрушками. Не расчувствуется только бессердечный.
Постановка Мощицкого высвечивает сложные взаимоотношения реальности и вымысла, игры и ее отсутствия, предметов и их названий. Кстати, «Дуб Майкла Крейг Мартина» основан не только на пьесе и постановке Тима Крауча «Дуб у дороги», но и на инсталляции упомянутого в названии художника Майкла Крейга (Илья, второе имя тоже склоняется, разве нет?) Мартина. Выставленная в галерее «Тейт», она представляла собой стакан воды, а сопроводительный текст утверждал, что перед зрителем дуб. Если вы сейчас вспомнили пресловутый писсуар Марселя Дюшана, переименованный художником в «Фонтан», можете считать, что суть современного искусства в целом вы понимаете.
Фото: Артур Пономаренко