В Театре им. Франко попытались совместить несовместимое. Швейцарский режиссер Томас Меттлер поставил на Камерной сцене спектакль, состоящий из двух абсолютно разных частей. Первая – трагическая, в ее основу положены события последних лет в Донбассе. Вторая – фарсовая, это ернический разговор о проблемах и направлениях современного театра. Вместе они смотрятся, мягко говоря, странновато.
Когда: 28 декабря, 19:00
Где: Театр им. Ивана Франко (пл. Ивана Франко, 3)
Авторами пьесы значатся тот же Томас Меттлер и украинская поэтесса Любовь Якимчук, однако вклад в общее дело у них, по всей видимости, очень разный. Перу Якимчук принадлежат тексты из нашумевшего и действительно замечательного сборника стихов 2015 года «Абрикоси Донбасу», и звучат они, естественно, только в первой части спектакля. Сюжет первой и вся вторая, скорее всего, – работа одного лишь Меттлера.
Собственно, о сюжете как таковом говорить не приходится.
Так выглядят персонажи первой части спектакля
Персонажи первой части – серые фигуры, которые в начале спектакля, с грохотом проломив глухую, почти до потолка, стену, оказываются перед залом в состоянии полнейшей растерянности. Серые жмутся друг к другу, перемещаются, то испуганно семеня, то короткими перебежками, издают звуки, подают реплики, дергаются, шарахаются, не понимают, куда им и зачем. Они собирались на вечеринку, а попали в мясорубку.
Серых можно идентифицировать как жителей Донбасса. Похоже, по мнению режиссера, в случившемся они отчасти виноваты сами. Характерно, что они призваны вызывать как сочувствие, так и неприятие. В одном из эпизодов серые нестройным хором, как мантру, повторяют фразу «мы такие же, как все», но обиженный ропот постепенно превращается в истошный вопль и истерический визг. Авторы спектакля определенно не согласны с персонажами: серые уверяют, что они ничем не хуже прочих, но на самом деле нет.
Вроде бы все серые одинаковы, но Иван Шаран со своей уникальной пластикой даже здесь умудряется выделяться
Первую часть постановки Меттлера можно назвать пластическо-поэтической драмой. Она вышла эффектной и неординарной. Она не только о конкретной стене между Донбассом и остальной Украиной, но и о стенах вообще. О стенах предубеждения и непонимания, преткновения и размежевания. Еще она о психологии поведения в группе, о поступках в экстремальных ситуациях, о человеческой слабости и беспомощности. Она смотрится на одном дыхании и с замиранием сердца.
А потом все переворачивается вверх дном.
При переходе от первой части ко второй на сцене появляется компания ярко одетых хипстеров
Во второй части актеры предстают в совсем других образах. Теперь они персонифицируют различные театральные направления: классический шекспировский театр, мелодраму, водевиль, театр абсурда, авангардный театр и т.д. Говорят от собственного лица, импровизируют, обращаются друг к другу по именам, подшучивают друг над другом, вволю дурачатся, пускаются в пляс. На прогоне к пляскам радостно присоединился режиссер – интересно, позволил он себе то же самое на премьере или сдержался.
Каждый персонаж настаивает на своем видении театра. Получается забавный разнобой, непринужденная ироническая болтовня на заданную тему. Выход из роли, обычно сопровождающийся непосредственным обращением к публике, – прием тысячу раз не новый, но потешный, выигрышный, набирающий все большую популярность. Нечто подобное сейчас можно увидеть-услышать и в «Золотых воротах», и в Диком, и в «Мизантропе» и в Театре на левом берегу. Ничего дурного в этом нет, но…
Персонажи второй части олицетворяют различные театральные жанры и направления
«Но» только одно: зачем этот веселый капустник присобачили к драме о Донбассе?
В результате «Стена» производит не только странное, но еще и обескураживающее впечатление. Вторая часть не просто контрастирует с первой – она ее нивелирует и обесценивает. Хорошо, что в Театре им. Франко все чаще экспериментируют, приглашают европейских режиссеров, ставят нестандартные спектакли, обращаются к актуальным темам. Плохо, что эксперименты не всегда получаются удачными.