В 15 лет ее соблазняет 42-летний учитель литературы, однако считать себя жертвой сексуального насилия она категорически отказывается. Таково краткое содержание «Моей темной Ванессы», романа американской дебютантки Кейт Элизабет Расселл, который попал в бестселлеры «Нью-Йорк Таймс» и стал одним из самых резонансных художественных текстов прошлого года. Актуальность этой книги в эпоху охоты на секс-абьюзеров переоценить невозможно.
В кои-то веки мы обскакали россиян. На украинском «Моя темная Ванесса» вышла раньше, чем на русском – подсуетилось издательство Vivat. И без того немалый интерес к роману вырос на дрожжах скандала: Расселл обвинили в том, что она заимствовала сюжет из «Согласия» француженки Ванессы Спрингора, тоже вышедшего в начале 2020-го. Постарайтесь не запутаться в этих Ванессах – в романе Расселл упоминаются еще две, из «Бледного огня» Владимира Набокова и эпистолярного наследия Джонатана Свифта, который, собственно, это имя и придумал.
Издание Vivat
Обвинения в плагиате признали абсурдными, но осадок остался. Подобно своим героям Расселл стала объектом травли, вынуждена была оправдываться и слегка запуталась в показаниях. Сперва она утверждала, что ничего автобиографического в ее романе нет, потом заявила, что описанная в книге история основана на ее личном опыте. Спрашивается, чему теперь верить? Отвечаем: полностью верить нельзя ничему, и это притом, что центральные персонажи «Моей темной Ванессы» изо всех сил стараются говорить правду. Проблема в том, что правда – штуковина относительная, в зависимости от контекста, ракурса и антуража она может выглядеть совершенно по-разному.
Ванесса Уай (в украинской версии Вай) говорит чистую правду, когда утверждает, что преподаватель литературы Джейкоб Стрейн ее не насиловал, что все происходило с ее полного согласия. Тем не менее, инициатором близости был именно он, а это, как ни крути, совращение малолетней и уголовное преступление. Стрейн заявляет, что интимных связей с другими ученицами у него не было, и это тоже правда. Однако руку на коленку он клал многим, просто клюнула на наживку только Ванесса. Еще одна бывшая ученица, Тейлор Бёрч, обвиняет Стрейна в сексуальной агрессии и разворачивает против него массированную кампанию в соцсетях. Вот только единственным примером насилия Стрейна над Бёрч остается рука на коленке, больше ничего не было.
Кейт Элизабет Расселл. Фото Elena Seibert
«Мою темную Ванессу» сразу же окрестили «Лолитой» эпохи #MeToo, и это набившее оскомину клише, как бы не сетовали критики, на самом деле емкое и точное. Стержневая сюжетная линия романа Расселл вышита по канве романа Набокова. «Лолита» – ключевой этап соблазнения Ванессы: Стрейн, потрогав девушку за коленку и выделив ее среди прочих учеников, подсовывает ей эту книгу со вполне недвусмысленными намерениями. Он всячески подчеркивает, что «Лолита» – роман не о педофилии, а о любви, и для Ванессы это очень важно. Запретная связь со Стрейном на долгие годы останется для нее историей не преступления, а глубокого чувства.
Сходств между Ванессой и Лолитой предостаточно, но различия важнее.
Героиня Набокова – еще совсем дитя, героиня Расселл – физически зрелая молодая женщина. Лолите до любви Гумберта нет никакого дела, Ванесса одержима Стрейном и на протяжении многих лет остается под его влиянием. Главную разницу определяет время действия. Через полтора десятка лет после того как Стрейн склоняет Ванессу к сексу, возникает движение #MeToo, и то, что в начале 2000-х выглядело сомнительными вольностями, в конце 2010-х принимает вид несомненных злодеяний.
Вот тут-то и начинается самое важное. Роман Расселл тем и хорош, что не является апологией ни борьбы с сексуальными абьюзерами, ни самих сексуальных абьюзеров. Стрейн – фигура неоднозначная и безусловно трагическая, однако искренность чувств сочетается в его натуре не только с отталкивающей похотливостью, но и с позорным малодушием. Тейлор вроде бы делает благое дело, ведет борьбу с пороком, призывает открыто высказываться о случаях сексуальной агрессии, но ее кампания построена на грубом передергивании и не вызывающей доверия одержимости. Результат показателен: объектом сетевой ненависти сначала становится Стрейн, а потом и сама Тейлор.
Издание William Morrow
Впрочем, основное внимание Расселл сосредоточено на Ванессе. На неопытной одиночке, которая отчаянно нуждается в близком человеке, мечтает быть особенной, любимой, единственной. На странной девице, не только осознающей свое темное начало, но и под влиянием Стрейна принимающейся его культивировать. На личности, способной жертвовать собой ради возлюбленного. На разочарованной в себе неудачнице, не имеющей достаточно сил, чтобы преодолеть подростковую травму. На молодой женщине, которая не отказывается от ответственности, не хочет считать себя жертвой и не желает подпевать общему хору осуждения.
Термин #MeToo в романе не упоминается, но отсылка к этому движению очевидна.
«Я могла б узяти участь у цьому рухові жінок, які слідом за іншими жінками завішують стіни усім поганим, що колись із ними ставалося, але я не брехатиму заради того, щоб уписатися в цей гурт. Такі, як Тейлор, знаходять втіху в цьому таврі, і для них це добре, але саме мені він зателефонував, коли вже стояв на краю. Він сам сказав – зі мною все було інакше. Він мене кохав, кохав». Права ли героиня, является ли любовь оправданием связи с несовершеннолетней? Большинство ответит «нет», но если бы отношения ученицы с учителем начались несколькими месяцами позже, она бы достигла 16-ти, а в штате Мэн, где происходит действие, это возраст сексуального согласия. Неужели тогда история Ванессы выглядела бы принципиально иначе?
Роман Расселл пестрит вопросами без ответов, открытость к интерпретациям – одно из главных его достоинств. #MeToo, BLM и прочие аналогичные инициативы, порожденные самыми что ни на есть благими намерениями, упрощают картину мира, в то время как литература отражает ее во всей полноте и противоречивости. Даже несколько простодушный финал книги, в котором можно усмотреть попытку изживания проклятой травмы, на самом деле всего лишь промежуточный финиш. Расселл оставляет Ванессу в момент переосмысления и переоценки жизни, но куда дальше понесет героиню, неизвестно, ни ей, ни читателю, ни самой писательнице.