Участник проекта «Изоляции» снимает первый в истории фильм о квир-козаках, Рада регистрирует законопроект со штрафами за пропаганду гомосексуализма, террорист из Луцка просит посмотреть «Землян», а Максим Голенко в эти дни показывает спектакль, где чудным образом соединились: коммунисты-п*дорасы, поп-кокаинист, труп со стояком, иконы с лицами трех украинских президентов и шутки про «костромское еб*ло». Но обо всем по порядку.
Музыканты в спектакле
Показывать спектакли на открытом воздухе — отличное антикризисное решение Дикого театра. Локация парка-музея «Мамаева Слобода» уже содержит в себе многое из того, что обычно включает в свои постановки Голенко: намёк на село и «зодчество», много грубых конструкций, будки, цепи, перья и грязь. Словом, антураж, в который отлично вписались бы все самые гротескные попы и провинциалы. А отношения с двумя последними группами у Максима очень напряженные и близкие — в стилистике беспощадной черной комедии он уже изображал их в «Попы, менты, бабло, бабы», «Вий 2.0», «Жінко, сядь» и других спектаклях. По словам Яси Кравченко, основательницы театра, когда обнаружили правильную локацию для показов, у команды уже лежал текст объединения «Пиратская Бухта» (состав принципиально не раскрывают). Спектакль по этому тексту выпустили в формате сайт-специфик и он стал первой премьерой, показанной украинским театром во время карантина.
Сергей Солопай в роли отца Онуфрия
Сюжет тут совершенно отбитый на голову. В духе того, как самые жестокие твиттерские могут стебать группировку «Традиция и Порядок». Анархист-очконавт (Роман Халаимов) и его друг #типичныйхохол (Андрей Кронглевский) берут в плен вражеского типа — коммуняку. Все потому, что они слегка слили свою миссию: привезти Нестору Махно очень важный груз, таинственную бархатную коробочку. Тело крутого цабе, впоследствии убитого, они хотят обменять на эту самую коробочку, попавшую в руки врага. Вот только есть заминка: голову цабе оставили, а туловище хохол порубал на комбикорм для порося. На вопрос «Где тело?!» он теперь отвечает фекалиями свинки, жалуясь своему более интеллигентному другу: «Я тобі казав, шо комунізм гівно, а ти не вірив!»
Андрей Кронглевский в роли Крука
Юмор такого порядка — общий приём всего спектакля. Не удивляйтесь: тут все происходит за гранью добра и зла. Например, резонёром и едва ли не зачинщиком во всей этой истории с обменом выступает эпичный отец Онуфрий (Сергей Солопай). Смирившись с тем, что в Украине власть меняется почти раз в неделю, он собрал коллекцию из разных епитрахилей (одежда православного священника; длинная лента, спускающаяся на грудь — Yabl): есть епитрахиль с серпом, есть в цветах ЛГБТ-флага, есть с анархистским слоганом. С приходом представителей новой идеологии он каждый раз приговаривает: «ооо, я всегда разделял «изм» в душе своей, а все потому, что тот близок нехитрому раннеапостольскому христианству...». Что на самом деле из линейки идеологий близко раннеапостольскому христианству — вопрос открытый, а вот то, что в иконы его церкви вклеены лица президентов — Ющенка, Януковича и Зеленского — ясно как божий день.
Роман Халаимов в роли Валеона Барона
Над частой сменой власти в Украине, как и над решениями всех троих президентов, тут стебутся беспощадно — собственно, весь спектакль именно об этом. Зачем еще мешать в одну кучу анархистов, коммунистов, конформистов, быдло, церковь и шлюх, как не для того, чтобы показать: посмотрите, трэш трэшем, а ведь нельзя отделаться от ощущения того, что узнаешь себя, правда? По-моему, такой подход «с ноги» — это лучший Максим Голенко как он есть; Голенко, включающий «Рідна мати моя» под монолог об убийстве матери, Голенко, поносящий попов и праворадикалов, Голенко, не боящийся самого что ни на есть живого мата.
Наталка Кобизька в роли Кати
В спектакле есть еще масса плюшек, которые вы обязательно прочувствуете, если попадете на него в «Мамаеву Слободу»: живая музыка, перформативное участие петухов (типа, они просто живут в парке, но иногда влезают в спектакль), шутка о луцкой маршрутке (эксклюзивный анлок после вчерашнего дня), презентация живого порося, нехитрый саспенс и даже лирическая локация с озером и лодочкой.
При этом с точки зрения блюстителя морали в постановке можно обнаружить все, что европейской душе угодно: и сексизм, и сепаратизм, и оскорбление чувств верующих, и призывы к насилию, и даже пропаганду гомосексуализма. Но с точки зрения человека, сидящего в рядах аудитории, это прежде всего живой и понятный стёб. И самое главное: этот сочный трагикомический китч мало чем отличается от атмосферы, которой мы, что называется, живем в жизни. Приходится признаться: когда его фиксируют, а не замалчивают — жить куда интересней и легче.
Задание потенциальному зрителю. Подумайте: что именно могли нести анархисты в бархатной коробочке Нестору Махно? Включите в свой алгоритм украинские реалии.
Дмитрий Олейник в роли коммуниста Дашева
Фото: Алексей Товпига, Лиза Щепина